Семейное путешествие по Элладе с элементами трагикомедии, с прологом и эпилогом

август 2006
– Совершенно верно, – сказал, торжествуя, Ларри, – тогда как в такой разумной стране, как Греция, можно завтракать во дворе, а потом спуститься к морю для утреннего купания. Здесь же зубы у меня ходят таким ходуном, что я с трудом вталкиваю в себя завтрак.
/Джеральд Даррелл, “Птицы, звери и родственники”/

Пролог

Вот мы и вернулись. Я, естественно, тут же заболела, и, пока болею, попытаюсь связно рассказать о нашей чудесной поездке в Грецию. В этот раз мы объехали много мест и очень много увидели, благодаря тому, что путешествовали на машине. Мы – это я, Андрей, мой брат Андрюха (17 лет), моя мама и ее греческий друг, кириос Димитрис.

Выехали мы из Афин, проехали через полстраны на северо-запад до острова Лефкада, который соединен мостом с материком, потом дальше через Превезу на север, переправились на пароме из Игуменицы на Корфу и две недели спустя тем же путем вернулись обратно в Афины.

На Корфу (по-гречески Кéркира) я мечтала побывать с детства, чему способствовала моя любимая книга-трилогия Джеральда Даррелла. Вообще же в Греции я была 4 раза, благодаря тому, что мама живет там уже 9 лет (и, надо сказать, со все возрастающим удовольствием). Эта страна обладает для меня неизъяснимой привлекательностью. Это как земля обетованная. Климат, еда, природа, люди. И – не в последнюю очередь – язык. Слова, которые в других языках употребляются лишь в научно-заумном контексте, населяют там повседневную речь, делая ее для меня безумно очаровательной. Например: сердце – кардьЯ, душа – психИ, согласен – симфони, пример (как в “например”) – парАдигма, служба (в смысле работа) – литУргия, надпись на магазине “часы работы” – “орес литургиас”. Или вот, мама говорит кириосу Димитрису: “не буду есть этот кусок, там один жир!”, “один жир” – “моно липос”. Ну разве это не прелесть?! Кстати, о Димитрисе. О нем можно сказать только одно – “хрисос антропос”. Золотой человек.

Однако пора переходить к рассказу. Первый день в Греции мы посвятили поездке в Порто Гермено – чудесное местечко в семидесяти километрах к западу от Афин, о котором мало кто знает, а уж туристы так вообще не имеют о нем никакого представления. Это бухта, где гористые берега, поросшие карликовой сосной, спускаются к морю, образуя огромную чашу, в которой плещется необыкновенно синяя и прозрачная вода. Также там имеются симпатичные развалины византийской крепости (см. sparabo). Красота необыкновенная, и мы совершенно обалдели, не подозревая о том, какие еще более необыкновенные красоты готовит нам будущее путешествие.

В субботу мама заканчивала свои дела в Афинах перед отпуском, а в воскресенье с утреца мы, набив багажник до отказа сумками, пляжными креслами, зонтиками и прочей ерундой, выехали на северо-запад, по направлению к Лефкаде.

Долгая дорога в Порто Кацики

Жара в тот день стояла довольно сильная. Около полудня мы, минуя Коринтос (Коринф) и знаменитый канал, отделяющий Пелопоннес от Аттики и Эгейское море от Ионического, доехали до моста у Патры. Рядом с Патрой находится городишко Навпактос, нам известный под его венецианским названием Лепанто, где в 1571 году состоялась большая битва объединенного христианского флота с турками. В этой битве принимал участие – в качестве простого матроса – некто Мигель де Сервантес Сааведра, где он и потерял левую руку. Хорошо, что не правую, а то неизвестно, увидел ли бы мир бессмертного Дон Кихота, хитроумного идальго Ламанчского, рыцаря Печального Образа. Далее по пути на северо-запад мы миновали Миссолунги, где отдал Богу душу лорд Байрон, когда в 1821 (?) году бросился (как и многие прогрессивные европейцы того времени) помогать грекам наконец окончательно освобождаться от турецкого господства. В общем, сплошные исторические места.

По мере продвижения на север ландшафт становился все более зеленым, растительность все более буйной. Сосны, кипарисы, оливковые рощи, фисташковые деревья, апельсиновые, лимонные сады, хлопковые поля. Большой контраст с восточной Грецией, местами вокруг Афин и островами Эгейского моря – лысыми, сожженными солнцем, с которых, кажется, горячий ветер сдувает всю растительность, и где, если не поливать, ничего не вырастет.

К трем часам дня мы наконец-то достигли Лефкады, где планировали зависнуть денька на три – со среды нас ждали на Корфу. Почему Лефкада? В интернете мы вычитали, что там находится один из самых красивых пляжей Европы – Порто Кацики (“козлиный порт”, кацики – козёл). Похвалы Порто Кацики мама слышала и от греческих знакомых. Этот пляж мы и хотели увидеть, а заодно подышать воздухом сосновых лесов, которыми порос буквально весь остров.

Тут следует сделать небольшое отступление. Неизвестно почему мама решила, что на Лефкаде мы как-нибудь и так найдем две комнатки, поэтому резервировать ничего не обязательно. При этом она, как почти настоящая “гречка”, прекрасно знала, что 15 августа, во вторник – большой праздник, “Панагица” (успение Марии), и у многих греков будут “длинные выходные” – суббота, воскресенье, понедельник, вторник. На Лефкаде нам также сразу бросилось в глаза огромное количество итальянцев. Но мы, естественно, и подумать не могли, что нас ожидает. Как оказалось потом, у итальянцев тоже были длинные выходные, и вообще на Ионических островах их тьма-тьмущая.

В результате пять часов мы колесили по всему острову, останавливаясь у каждой гостиницы, у каждого частного дома, где сдаются комнаты (а в Греции лучше всего останавливаться именно в “частном секторе” – дешевле, уютнее, можно самому готовить завтрак, а не пить разбавленный сок и есть заветренную колбасу в гостинице и т. д.) Ответ был везде один – “не ищите ничего, сейчас не найдете. Вот со среды – тогда приходите!” Отличный ответ! Со среды мы уже зарезервировали комнаты на Корфу. Нам бы до среды где-нибудь пожить!

Запомнилось нам селение Цукаладес, которое мы, естественно, сразу же обозвали Сцуколадесом. Там мы зависали особенно долго. Наконец заехали по крутой грунтовой дороге на самую верхотуру над селом, где стоял одинокий частный дом. Крошечный садик, цветы, тишина, только напоенный ароматом сосен воздух дрожит от пения цикад и шипят поливалки в саду. Необыкновенный вид на остров, сосны, море. Появилась надежда. Но тут приехали несколько человек немцев, уже живущих там, и начали развешивать на балконах мокрые полотенца. “О, смотри, твои земляки” – сказала мама.

В другом селе дед сказал нам: “У меня итальянцы живут, они завтра уезжают. Или, может, не завтра? Я не знаю, я их не понимаю, не могу с ними объясниться.” У него мы спросили, где еще можно попробовать поискать жилье.

Тут снова следует сделать лирическое отступление. Мы теперь знаем (а нашей маме следовало бы это знать и так!) – лучше ничего не спрашивать у местного населения, в том числе и дорогу. Нет, греки – прекрасный народ, отзывчивый, коллективный, добрый, с юмором. Но есть такое понятие – греческое бла-бла-бла. Греку главное, чтобы, когда он говорит, его слушали, соглашались, ему приятно чувствовать себя важным человеком. При этом он может нести сплошную ахинею, потому что сказать “не знаю” – это несолидно. Самое главное, он во время рассказа сам верит в то, что говорит, он не чувствует, что вводит вас в заблуждение. Но Димитрис, сам грек, как человек простой всегда останавливается, чтобы спросить – дорогу, где хорошая таверна, да мало ли еще чего. “Наротисуме,” – говорит он, – “спросим” (“рóта” – спроси). И, высовываясь из машины, спрашивает. Эта его привычка доставила нам в нашем путешествии немало веселых минут. Услышав очередное “наротисуме” или “стаматисуме” (остановимся), мы (я, мама, Андрей, брат) дружно начинали кричать “óхи, óхи!” (нет, нет!).

Но вернемся к нашему деду. “Езжайте в Лазарату,” – присоветовал он. “Лазарата – мегало хорьё (большое село), там обязательно что-нибудь отыщете.” “А море в Лазарате есть?” – для полной ясности спросил Димитрис. “Конечно есть!” – ответил дед. – “В Лазарате всё есть!” Лазарата оказалась селом (действительно большим) в самом сердце острова. Дорога туда была… Кто никогда не ездил по дорогам в горах или на средиземноморских островах, не поймет. Крутой серпантин как раз в одну машину шириной, где ехать лучше со скоростью 10 км в час и перед каждым поворотом сигналить. Моря там не было и в помине, его даже не видно было оттуда, зато у каждого дома сидели бабушки в черном и деды и неодобрительно разглядывали наше авто. В общем, мы спустились вниз и решили, что единственный выход – это переехать на материк и искать отель в городе Прéвеза, до которого от Лефкады примерно 30 километров.

В Превезе мы тоже ничего не нашли. Все отели были забиты народом, преимущественно греками. “А я слышала, что в этом году в Элладе с туризмом кризис, и сами греки тоже никуда не едут отдыхать,” – говорила слабым голосом потрясенная мама, пытаясь оправдаться за свою оплошность – незаказанные комнаты на Лефкаде. Начинало темнеть, мы, потные, голодные, злые, прилипшие к кожаным сиденьям, уже готовились ночевать где-то на пляже или в машине, как вдруг спрошенная девушка на заправке сказала: “Поезжайте в “Маргарону”, в двух километрах отсюда. Там точно будут комнаты”. (Оговорюсь: молодых греков можно спрашивать. Иногда).

И они там были. Сам отель мы сразу окрестили “Маргадоном” (помните Маргадона из “Формулы любви” в блистательном исполнении Семёна Фарады?) Отель стоял на окраине Превезы, возле небольшого, заросшего бамбуком болотца. С мраморным холлом, претензией на трехзвездочность. Трехместный номер – 100 евро, двухместный – 70. Там было очень много комаров и, как ни странно, очень много народу (на стоянке стояло несколько BMW и даже один Porsche). Что они там делали? Вот поэтому я и люблю частные комнаты. Стоил этот “Маргадон” неслабо, но темные комнаты, невытертая пыль, гудящий кондиционер (окно нельзя открыть – комары съедят живьём), коридор, оклеенный ужасными полосатыми обоями, ржавый холодильник… “Завтра вам придется съехать,” – сообщил нам портье. – “К нам приезжает группа из Новой Зеландии” (Сюда?! Боже мой, зачем?). – “Но я отправлю вас в другой отель, в 15 км отсюда, там есть комнаты.” Мы похолодели. Греческий портье говорит – есть комнаты, но ведь на самом деле это ничего не означает.

Но нет, назавтра мы действительно без сожаления покинули “Маргадона” (который, однако, таки спас нас), и переехали в другой чудесный отель – Preveza Beach Club. Расположенный прямо на пляже, этот отель явно видал свои лучшие времена годах в шестидесятых и до боли напомнил мне санаторий-профилакторий где-нибудь под Одессой. Мебель, обитая потрескавшимся дермантином, белые кафельные полы, одна розетка на всю комнату… Но все очень чисто, и там опять было очень много народу. Что они там делают? – снова назрел вопрос. Название “клуб”, очевидно, объяснялось тем, что там был бассейн, теннисный корт, баскетбольная площадка. Пляж не представлял из себя ничего особенного. (Нам, “избалованным” скалами и кристальной водой, простой длинный пляж с обычной водой уже кажется неинтересным). Однако под Превезой есть большие эвкалиптовые леса, воздухом которых приятно подышать, стоя среди белоствольных красавцев-деревьев.

Отелей, подобных нашему, в тех местах было несколько. Андрей совершенно правильно заметил, что, видимо, эти края были популярны у отдыхающих в 60-80 годы, пока народ не открыл для себя острова. Теперь же все потихоньку приходит в упадок, в то время как на островах инфраструктура все улучшается.

Заселившись в Preveza Beach, мы, конечно же, решили ехать на Лефкаду в поисках красот Порто Кацики (мы так и провели двя дня на острове, приезжали только ночевать). Ехали мы туда часа четыре. От столицы острова, на крайнем севере, до Порто Кацики на крайнем юге около 35 километров. Сколько это, по обычной дороге? Правильно, полчаса. Но мы же находимся на острове. Греческом. И еще Димитрис спрашивал дорогу. Потому что карта старая. И вообще.

Но поездка по Лефкаде – это в любых обстоятельствах удовольствие совершенно особого рода. Откройте окно, и вы всегда и везде будете ощущать необыкновенный, пьянящий запах сосен. Весь остров сплошь укрыт маленькими деревцами какого-то особенно нежного зеленого цвета, источающими самый чудесный хвойный аромат, который мне когда-либо приходилось вдыхать.

Попетляв по горным дорогам, наслаждаясь воздухом и видами, от которых замирает сердце в груди (и от красоты, и от страха), мы, наконец, доехали до указателя “Порто Кацики – 5 км”. Вскоре показалась таверна, расположенная на высоком обрыве над морем, где было довольно много народу. Навстречу нам вдруг потянулся нескончаемый поток машин. Димитрис вступил в разговоры. “Не едьте туда,” – кричали люди. – “Там такое количество машин, вы не припаркуетесь! Там народ грызется, не могут разъехаться! Мы вот повернули обратно, даже не искупались!” Мы были слегка обескуражены, но все еще полны решимости увидеть Порто Кацики. Решили передохнуть и съесть мороженого в таверне. Пока ждали заказа, прогулялись и посмотрели вниз, с обрыва.

Мною овладело странное чувство нереальности. Метрах в семидесяти подо мной был пляж, две моторные лодки (очевидно, туда иначе не добраться) и пара игрушечных фигурок на ярко-белом песке (или гальке? оттуда не разобрать). Вода же имела настолько лазоревый, нет, бирюзовый цвет, какой бывает только в мечтах и проспектах… (Мама так и сказала: “Я была уверена, что такой воды не бывает. Всегда, когда смотрю на фото в туристических рекламках, думаю – подкрашенная, на компьютере подрисованная. Теперь знаю – бывает!”)

Я смотрела вниз, и слезы выступили на моих глазах. Больше всего в тот момент мне хотелось прыгнуть с этого обрыва. Чтобы полететь над этой красотой. Но инстинкт самосохранения все же возобладал. Цикады заходились в стрекоте, словно сами обалдели от этого воздуха и вообще от жизни. Одна из них прилетела ко мне и уселась на фотоаппарат. Это такая симпатичная огромная муха с большими, удивленно выпученными черными глазами, прозрачными филигранными крылышками и коричневатым узором на спинке. (Я научилась находить их на стволах деревьев, хотя заметить этих певуний не так-то просто). Запах сосен, лазурная вода и стрекот цикад – квинтэссенция лета.

Пока мы ели мороженое, к нам подошел хозяин таверны. Димитрис спросил его, действительно ли там полный аврал и мы никак не доедем до Порто Кацики. “Да,” – ответил он, – “но вы можете оставить машину здесь и попробовать пойти пешком. Тут уже не так далеко.”

И мы, нагрузившись пляжными принадлежностями, вышли на дорогу. Прошли мы ровно 50 метров. Жара стояла ужасная, серпантин нескончаемо петлял, конца не было видно. Мы плюнули и поехали на машине. В конце концов мы доехали до Порто Кацики, и даже припарковались там. Машин было много, но все же. Проезжая по крутым изгибам дороги, мы представляли себе, как бы шли тут пешком, солнцем палимые. Особенно обратно, в гору. Димитрис долго ругался. “Малáка!” – повторял он. – “Надо его самого заставить идти тут пешком!” Вот оно, родное греческое бла-бла-бла. На одном повороте мы увидели джип с грустно сидящим в нем семейством. “Далеко еще до Порто Кацики?” – по привычке спросил Димитрис. “Имел я всех коз на свете, и Порто Кацики в частности!” – ответил мужик. Оказалось, у него полетело колесо, и он уже несколько часов ждал помощи из столицы острова. А приехал он аж из Салоник.

И наконец мы увидели его, Порто Кацики: белоснежные скалы, обрывающиеся в море, и внизу узкий галечный пляж, куда вели 100 ступенек. Там действительно было много народу, в основном итальянцев. Все наши приключения того стоили. Красота действительно завораживающая, а необыкновенного цвета вода очень сильно пахла арбузом. Интересно, откуда взялся этот чудный запах? Какой-то минерал, растворенный в воде, похоже пахнет? (Мы шутили, что где-то неподалеку разбилось судно с грузом арбузов). А цвет? Откуда этот ярко-лазурный, местами с фиолетовым, цвет? Были довольно сильные волны, и мы долго и увлеченно плескались, созерцая белые обрывы, нависающие над пляжем, с отдельными сильно выступающими камнями, которые когда-нибудь туда упадут. А то как же. Красота – она завсегда требует жертв.

Андрей несколько оживил отдых, залезши на острый камень довольно далеко от берега, откуда его тут же смыла волна. Смыла в противоположную сторону от той, где плавали я и мама, и падал он назад, спиной, головой. Раз – и муж исчез. Я провела несколько очень бодрящих моментов, пока он не выплыл с той стороны. На спине у него красовалось пять глубоких кровоточащих царапин. Но зато – Порто Кацики теперь навсегда с нами. Шрамы будут напоминать о том, что действительно стоило увидеть. Мы так стремились в Порто Кацики – наше упрямство было вознаграждено. Цели надо ставить, их надо достигать. Вот такие козлики. Вернее, кацики.

А, еще одно. На Лефкаде ульи так и лепятся на склонах гор. Проезжая на обратном пути через горную деревушку, мы увидели указатель “Come for honey”. Самый лучший указатель, который только может быть.

Ожидаемый остров

– Не поеду я на Корфу. Не поеду. Не поеду.
– Ты поступишь так, как тебе сказано.
… Я перестал слушать. Все мое существо ликовало. Мы едем обратно на Корфу. Покидаем каменный, бездушный Лондон. Едем назад к чудесным оливковым рощам и синему морю, к теплу и смеху наших друзей, к долгим, золотистым, ласковым дням.
/Джеральд Даррелл, “Птицы, звери и родственники”/
В книге Даррелла “Моя семья и другие звери” есть глава “Неожиданный остров”. Для меня же Корфу был очень и давно ожидаемым. Поэтому я с особым трепетом вглядывалась в проступающие очертания острова. Мы плыли на большом пароме из Игуменицы, и вот перед нашими глазами возник розовый город. Керкира. Это необычный город. Дома и палаццо там не в греческом, а в итальянском, венецианском стиле – розовые, темно-красные, желтые. И зеленые деревянные ставни. И площадь с мраморными аркадами, как на Рю де Риволи в Париже (Наполеон постарался). И две крепости, старая и новая. Остров 400 лет был частью Венецианской Республики. Потом там были французы (Буонапарте любил остров), потом – английский протекторат. Корфу в Ионическом море и Сирос в Эгейском – единственные места в Греции, никогда не находившиеся под властью турок. Корфиоты очень этим гордятся. Город Керкира большой, по греческим островным меркам, да и сам остров немаленький (длина – 60 км, ширина колеблется между 30 и 4 км). Керкира издавна была центром культурной и светской жизни, это был богатый город. Количество всевозможных дворян и прочих графьёв – греческих, итальянских, английских – на один квадратный километр острова было значительным.

Венецианцы в свое время насадили на острове целые оливковые рощи, на Корфу олив много, как нигде – остров должен был снабжать и снабжал великую Республику маслом. Оливы старые, некоторым уже по 500 лет, их согбенные, покрученные, все в дуплах стволы стоят на склонах, серебристая листва шелестит на ветру, и тихонько зреют крошечные плоды, дающие драгоценный продукт – основу всей средиземноморской кухни. Другое очень распространенное на Керкире дерево – кипарис. Стройные, темные, высокие деревья придают острову необычайно элегантный вид. А еще там растет кумкват – малюсенький, горьковатый китайский апельсинчик, в Европе растущий только на Корфу и на Сардинии. Варенье и ликер из кумквата – знаменитая продукция острова.

Покровитель Корфу – святой Спиридион. Жители острова в своей речи постоянно на него ссылаются: “Святой Спиридион! Что за вино!”, “Святой Спиридион, защити меня!”, “Святой Спиридион, какая бы это была боль!” – (здесь и далее цитаты по Дарреллу). Каждый второй мужчина на Корфу носит имя Спиро. “Это был очень могущественный святой, он мог исполнять желания, исцелять от болезней и делать множество других чудесных вещей – если попросить его в подходящий момент, когда он бывал в хорошем настроении.” Мощи его, находящиеся в серебряной раке в церкви, я непременно хотела увидеть. Так же как и множество других вещей. Мы выехали из порта, и я , читая указатели, не верила глазам своим. Почти все названия были мне знакомы. Как хорошо! Перама, Контокали, Палеокастрица, Беницес, Лефкими…

Мы жили в селении Дасья, километрах в 15 к северу от столицы. Хозяина нашего звали – а как вы думаете? – кириос Спирос. Мы снимали две чудесных комнатки на третьем этаже в красивом доме с непременными венецианскими львами на воротах, с кухней, стиральной машинкой, ванной, балконом. И платили по 10 евро с носа. Итого 50 евро в день. Какой к черту отель, клянусь святым Спиридионом?! С балкона мы видели море, горы, кипарисы, и вдалеке – Албанское нагорье, откуда по утрам вставало солнце (“Корфу лежит между албанскими и греческими берегами подобно длинному, изъеденному ржавчиной кривому турецкому ятагану”). На следующее утро я встала в 7 часов – как раз вовремя, чтобы пронаблюдать восход. Чтобы подняться над горой, Гелиосу понадобилось всего 4 минуты – вот край неба только-только заалел, а вот оно уже взошло, теплое, но еще такое ласковое утреннее солнце, и на море пролегла розовая дорожка.

Корфу – удивительный остров. Зеленый и плодородный, каждый клочок земли возделан, разнообразие растущих фруктов, овощей, цветов поражает. Там есть все, остров может предложить отдых на любой вкус. Любишь скалы, галечные пляжи, бухточки, плавание с маской или дайвинг – пожалуй в Палеокастрицу на западе. Хочешь песчаных пляжей и мелкой теплой воды – милости просим в Сидари на севере острова (с Сидари тоже вышла эпопея – мы заблудились и ехали туда три часа, на обратную же дорогу ушло 36 минут). Хочешь уединения – найдешь его в деревушках подальше от моря, а если жаждешь шумных тусовок, дискотек и баров – нет ничего проще, тебе в Ипсос или Глифаду, только смотри, как бы громкая музыка и огромное количество горячих итальянских парней не привели к тяжелой головной боли. Культурная программа – город Керкира, там же можно основательно заняться “шоппингом”. Имеется большой аквапарк, в котором мы провозились целый день, отрада для детей и не только. Для походов в горы – Пантократор (“Вседержитель”), высшая точка острова (906 метров).

Я постоянно сыпала цитатами из Джеральда Даррелла, чем, наверное, сильно раздражала своих родных, хотя они мне ничего и не говорили. Как же, переживала я, как же прекрасно было здесь 70 лет назад, когда не было толп туристов, если здесь сегодня такая красота?! Какой же чистой была вода в заливчиках, где маленький Джерри ловил всевозможных морских тварей, если там сейчас такое прозрачное море?!

В Палеокастрице, где маленькие бухточки, одна другой краше, прячутся среди скал, мы побывали на пляжах, куда можно добраться только на лодке или катамаране. Полчаса усиленного кручения педалей и мы на Лимни, маленьком пляжике – полоса белой гальки между двумя утесами, а с обеих сторон – море. Там мы плавали с маской и видели разноцветных рыбок – зеленых с фиолетовыми, рыжими, красными полосами, морских звезд – красных, толстых, и тёмных с тонкими щупальцами. Поначалу эти вторые звезды кажутся черными, но если нырнуть поглубже, увидишь, что на самом деле они густого, переливающегося пурпурного цвета. Видели мы также серых с красным морских червей-многоножек, они выглядывали из углублений в камнях или ползли по ним, перебирая ногами – словно краешек пушистого ковра шевелится. Были там и закрученные волчком большие черно-белые раковины, степенно передвигавшиеся по дну на собственных ногах – зеленых, красных, черных. На мелководье мы нашли креветок, одна из них непременно хотела залезть на мой палец, щекоча многочисленными усами. Там же среди гальки обнаружились разноцветные раковины, величиной с ноготь мизинца и меньше – и из каждой сердито выглядывал крохотный рачок, зеленые светящиеся глазки на стебельках.

На маленьком островке Видо напротив города Керкира (во времена Даррела там была местная тюрьма), куда мы плавали на небольшом суденышке с дневной экскурсией, мы наблюдали фазанов, пасущихся среди сосен. А парень-капитан суденышка поймал двух осьминогов. Нам так и не удалось их увидеть в естественной среде обитания, потому что они практически всегда прячутся под камнями, и надо знать, где они сидят, а также какой гадости вроде технического спирта налить под камень, чтобы их оттуда вытравить. Они лежали в кульке и, умирая, судорожно шевелили щупальцами. Хлопцы поймали их себе на ужин.

В городе мы гуляли по узеньким (“на два ослика”, по выражению Даррелла), улочкам, поднялись на старую крепость, зашли отдать дань почтения святому Спиридиону. Высохшее лицо его действительно смотрит на народ с выражением крайнего отвращения, Даррелл был прав Многие фасады в Керкире осыпаются, город ветшает. Это, несомненно, придает ему особое очарование, однако жаль этих прекрасных домов, и остается вопрос, нет ли денег на реставрацию или просто руки не доходят. Некоторые дома таращатся слепыми окнами или наглухо забитыми ставнями – там никто не живет. О былом богатстве владельцев свидетельствуют лишь детали, как-то: мраморные подъезды или, например, прелестный маленький герб над воротами – белая овечка, знак того, что когда-то принесло достаток человеку, построившему этот дом.

Остров наводнен толпами итальянских туристов. Эти действительно очень темпераментные рагацци со своимим рагаццами массово прибывают на паромах из Бари или Бриндизи, с каблука Италии, и днем спят, а вечером выползают вести светскую жизнь. Моему нордическому братцу они особенно докучали своим горячим нравом и тем, что постоянно и подолгу занимали телефонные кабинки – а как же, попиздеть с родственниками в Италии! Многие вывески на Корфу продублированы на итальянском, на всех дискотеках надписи – “DJi italiani”– наверное, это очень важно, и греческие диджеи недостаточно хороши.

Как бы там ни было, а разглядывать греков и итальянцев мне доставляет большое удовольствие, это бесплатное развлечение, которому я могу предаваться бесконечно. Таких лиц не встретишь ни в Германии, ни в Украине. Дети Средиземноморья, взращенные на солнце и с незапамятных времен вкушающие эликсир жизни – оливковое масло и легкое вино. Даже если они некрасивы, они почти всегда – породисты.

Были там и русскоязычные туристы. В определенных местах, где есть большие отели. В Палеокастрице мужик из Москвы рассказал маме, что заплатил за 14 дней с двухразовым питанием 1300 долларов, столько же за жену, и вот сидят они в отеле без машины, хочешь на экскурсию – плати отдельно, питание в гостинице (говорил он) неважное, а ведь за все уже заплачено, денег особо не осталось, по тавернам ходить. Когда он узнал, что мы платим 10 евро в день на человека, он позеленел. Там же, в Палеокастрице, Димитрис пытался купить в киоске греческую газету. Потом долго ругался – “а, гаммото!” Звиняйте, сказал продавец, в это время года нам греческих газет не завозят, только итальянские, английские, немецкие, русские.

На пляже в Барбати мы познакомились с албанцем, работающим там (вообще же на Корфу, как можно себе представить, албанцев очень много). “Ты откуда?” – вдруг спросил он маму по-русски. Оказалось, он учитель русского языка, летом подрабатывает на Керкире.

За десять дней мы не успели увидеть все, что хотели, потому что иногда надо же было дать Димитрису, который безропотно вез нас, куда мы скажем и делал все, что попросишь, немного отдохнуть и просто поваляться на пляже. Будет что посмотреть в следующий раз. Надеюсь.

Эпилог

Корфу провожал нас сильнейшей грозой. Небо с вечера затянули тучи, а утром не стало видно ни Албании, ни Пантократора, разверзлись хляби небесные, и грянул гром. Нам пришлось отложить отъезд на два часа – по дорогам просто текли реки. Вот свидетельство мягкости здешнего климата и залог плодородности острова (на Эгейских островах, к примеру, дождей практически не бывает, тем более в августе). Когда же дождь прекратился и тучи немного рассеялись, мы попрощались с кирие Спиро и выехали в порт.

Со стороны моря город и крепость под рваными тучами, возвышающиеся из потемневших, бурных вод, были еще более великолепны, чем всегда. Ржавая лоханка увозила нас прочь, к Игуменице (мы перепутали окошки и купили билет не на Superfast Ferries, а на нечто доисторическое). Как оно плыло с таким количеством машин и автобусов в трюме – непонятно.

Я смотрела на удаляющийся остров… надеюсь, я еще вернусь сюда. Нам всем было немного грустно. Но мне, надо полагать, грустнее, чем остальным. Я так думаю.

На той стороне тоже была гроза, потом выглянуло солнце, и стояла удушающая, влажная жара.

Райские острова остались позади, дорога уносила нас к Афинам.
la Lucia
01/09/2006 13:48